01.11.2007
Фильм "Елизавета" оскорбил католического историка
Кадры из фильма "Золотой век"
Близкий к Ватикану историк-медиевист профессор Франко Кардини назвал фильм Шехара Капура "Елизавета: Золотой век", 26 октября 2007 года вышедший в итальянский прокат, "извращенной антипапистской пародией" и частью "скоординированной атаки на католицизм". Его статью в газете Avvenire, официальном органе ассоциации итальянских епископов, цитирует лондонская The Times.
По мнению Кардини, атеисты и "апокалиптические христиане" ставят своей целью "секуляризацию и дехристианизацию" Европы и не стесняются в методах, например, искажая факты. "Елизавета" Капура, как полагает профессор Кардини, не может быть хорошим фильмом, потому что принципиально фальсифицирует историю. Так, сценаристы изобразили испанского короля Филиппа II "яростным, фанатичным католиком, размахивающим четками как оружием". Победа английского флота над испанской Великой Армадой не была плодом тактического успеха, а лишь результатом разыгравшейся бури, полагает итальянский ученый.
Кардини убежден, что в настоящее время западному миру нужно сплотиться перед лицом исламской угрозы и обрести собственное лицо, а антикатолические, с его точки зрения, кинофильмы мешают этой цели.
"Елизавета: Золотой век" выходит в российский прокат 15 ноября.
Лента Ру
Кейт Бланшетт в фильме "Елизавета: Золотой век". Кадр с сайта outnow.ch
01.11.2007
Россия вспомнила Анатолия Папанова
Во вторник народному артисту СССР Анатолию Папанову исполнилось бы восемьдесят пять лет.
Хотя актер уже двадцать лет покоится на Новодевичьем кладбище, зрители не забывают его ролей в фильмах "Двенадцать стульев", "Берегись автомобиля", "Бриллиантовая рука", "Белорусский вокзал", "Живые и мертвые", "Холодное лет 53-го..."
Детям больше запомнился хрипловатый голос Папанова, которым говорит Волк из мультсериала "Ну, погоди!", отмечает ИТАР-ТАСС. По словам вдовы актера Надежды Караваевой, этот персонаж принес Анатолию Дмитриевичу такую популярность, что однажды он признался - "Этот Волк перегрыз всю мою биографию".
Анатолий Папанов стал актером после войны. Получив инвалидность, он приехал в Москву и поступил сразу на второй курс ГИТИСа, потому что прием на первый курс уже был закончен. После окончания учебы пришел в Московский театр сатиры, в котором проработал почти сорок лет, называя его родным домом. В театре о Папанове до сих пор говорят как о живом и цитируют его афоризмы.
Дни ру
01.11.2007
Герои смутного времени
Артур Смольянинов: “О ролях не мечтаю”
Владимир Хотиненко назвал его молодежной звездой. “Тайный знак”, “Шик”, “9 рота”, “Жара” тому подтверждение. Как и Костка в историческом боевике “1612” о Смутном времени — нынешнем или четырехвековой давности, еще вопрос. При личном общении Артур удивляет воспитанностью и серьезностью, неожиданными для звезды, тем более молодежной, да еще со шлейфом хулиганских ролей. При этом он невероятно живой — сто движений в минуту. Артур Смольянинов вежливо, но твердо отказывается говорить о том, что содержит семью: маму, младших братьев и сестру. Что помогает больным детям. Только охотно признает, что любит общаться с детишками: “От них подпитываешься любовью. В детях больше всего Бога”.
Владимир Хотиненко назвал его молодежной звездой. “Тайный знак”, “Шик”, “9 рота”, “Жара” тому подтверждение. Как и Костка в историческом боевике “1612” о Смутном времени — нынешнем или четырехвековой давности, еще вопрос. При личном общении Артур удивляет воспитанностью и серьезностью, неожиданными для звезды, тем более молодежной, да еще со шлейфом хулиганских ролей. При этом он невероятно живой — сто движений в минуту.
Артур Смольянинов вежливо, но твердо отказывается говорить о том, что содержит семью: маму, младших братьев и сестру. Что помогает больным детям. Только охотно признает, что любит общаться с детишками: “От них подпитываешься любовью. В детях больше всего Бога”.
“В детстве я пел в электричках”
— Артур, расскажите, как вы попали в фильм Валерия Приемыхова “Кто, если не мы”, с которого все началось.
— Я приехал в школу, из которой меня выгнали, повидаться с друзьями. И вдруг кто-то сказал: смотри, фотограф пришел для кино делать пробы. Это оказалась Алевтина Маврина, которой я по сей день благодарен за то, что она меня отстояла. Валерий Михайлович был сначала как бы против меня. Предчувствовал, что со мной будут проблемы. Я в то время был отроком неуправляемым, не почитающим старших. Со всеми подростковыми грехами. Алевтина меня сфотографировала. Я тут же занял у нее тридцать рублей, на которые в секонд-хэнде купил себе камуфляжный комбинезон. Правда, потом деньги ей вернул, честно заработанные. На кинопробы я раз шесть приезжал. Валерию Михайловичу нравилось, как я пою, — я приезжал с гитарой. И его впечатляла моя трудоспособность. В отличие от всех своих конкурентов я мог проиграть одну сценку по двадцать дублей. И мне не надоедало. Выдерживал часов по пять-шесть работы. Я поначалу был чрезмерно самоуверенным. Море по колено. “Дорогу мне!”
— Очень хотелось сниматься?
— Всегда мечтал об этом. Я вообще был артистичный: в детском саду играл Серого Волка и Крокодила, в школьном спектакле — Бабу Ягу. Пел в сквере перед Большим театром, куда ходил с дедушкой 9 Мая. Или когда с мамой ехал в электричке, вставал, шел по проходу и пел. Иногда конфетку давали… Репертуар у меня был революционный: “Интернационал”, “Тачанка”, “Три танкиста”. Это от дедушки, он был коммунистом и научил меня этим песням.
— И когда Приемыхов утвердил вас на одну из главных ролей…
— Начался беспредел с моей стороны. Валерий Михайлович говорил: “Смольянинов, если бы ты так не пел, я бы тебя убил!” В первый же съемочный день мы с моим партнером Женей Крайновым умудрились исчезнуть ровно в тот момент, когда оказались нужны на площадке. Убежали покурить за какой-то ангар и заговорились, перестали время замечать. Прибегает ассистентка: “Где вы пропадаете? Вас все ждут на площадке!”
— И Валерий Михайлович вас построил?
— Он любил нас. Не за что-то, а просто любил. И я понял, что не имею права его подводить. Он, конечно, на меня большое влияние оказал в смысле формирования взглядов на жизнь.
— Например?
— Что нужно быть порядочным, что врать нельзя, честно делать свое дело и доводить его до конца.
“Жизнь не имеет остановок”
— После фильма “Кто, если не мы” вы плавно поступили в ГИТИС?
— Плавно. На курс Леонида Ефимовича Хейфеца.
— У него с вами проблемы были или вы к тому времени выровнялись?
— Выровнялся, но не совсем. Я вообще считаю, что жизнь не имеет остановок. Какую-то идею нужно в себе воспитывать непрерывно. Иметь цель.
— Практическую?
— Нет, духовную. А практическая цель возникнет сама по себе. К духовному мы часто идем через практическое. Грубо говоря, чтобы почувствовать себя хорошо, нужно пойти в церковь, или кому-то что-то подарить, или помочь — хотя бы через дорогу перейти. Навестить кого-то в больнице. Да просто поговорить с человеком.
— Вам ведь на днях исполнилось 24 года? Есть ощущение, что уже много сделано?
— Чем измерять это “много”?
— Количеством фильмов, спектаклей.
— Количеством важных, судьбоносных встреч — может быть. Для меня это встреча с Приемыховым, безусловно. С моим тренером по футболу, с педагогом по саксофону. С мастером в ГИТИСе. Встречи с Федором Бондарчуком, с Сергеем Гармашом, с Владимиром Хотиненко. С Никитой Сергеевичем Михалковым, конечно, тоже.
— Давайте по порядку. Раз тренер по футболу, значит, вы не просто болельщик?
— Я лет восемь играл за ф/к “Вымпел”, город Королев. Мы даже призовые места занимали. Играл со второго класса школы до лета, когда поступил в институт.
— Саксофон — это тоже в школьные годы?
— Да. Педагогом моим был Эрнест Иосифович Барашвили, замечательный человек, царство ему небесное… Он в юности на саксофоне в оркестре Утесова играл! Я, к сожалению, так и не повидал его перед смертью, виню себя за это. Такой, знаете, маленького роста, но очень сильный, с внутренним стержнем. Достаточно было смотреть, как он ведет себя. Это я сейчас понимаю, а тогда все на подсознательном уровне происходило.
“Русским людям свойственно раздолбайство”
— Какие впечатления остались от съемок в фильме “Последний забой”? Вы же играли шахтера — в настоящую шахту-то спускались?
— Я туда спустился в последний съемочный день, в свой день рождения. Незабываемое впечатление. Мой старший друг и коллега Алексей Горбунов в панике кричал: “Я привезу справку, что я гипертоник! Мне нельзя в шахту!” Глубина-то 600 метров, реально страшно. И все в состоянии дикой разрухи. Дикой! Вокруг города Шахты раньше было шестнадцать шахт. А когда мы там снимали, работали только полторы. Все мужское население города знаете чем занималось? Таксистами работали. А возить некого. У людей отнят смысл жизни — им не дают делать то, что они умеют. Конечно, русским людям свойственно раздолбайство. До Москвы 1000 километров. Как у Гоголя: “Отсюда три года скачи, никуда не доскачешь”. Наша беда во многом от того, что мы не чувствуем своей страны. Ведь две недели в поезде надо ехать из конца в конец. И какая может быть национальная идея на таких просторах? Связей нет между людьми. Все ниточки разорваны, отрезаны. Может быть, я несколько радикален, это эмоции. У меня впечатления остались сумрачные. Жаль людей, но чем помочь? Картиной “Последний забой”, которая не имела почти никакого проката?
— Вы пессимист?
— Скорее реалист. Но от съемок в “Последнем забое” у меня остались и хорошие воспоминания: я там близко сошелся с Сергеем Леонидовичем Гармашом, которого могу назвать своим духовным отцом в жизни и профессии.
— Вы же с ним в одном театре работаете?
— Я в этом театре и оказался благодаря его рекомендации.
— А какие отношения у вас сложились с главным режиссером “Современника” Галиной Борисовной Волчек?
— Очень хорошие — отношения ученика и учителя. Она замечательная, глубокая, мудрая. При этом сохраняет детскую непосредственность. Очень ценное и редкое качество. А я как театральный артист еще не сформирован, очень зелен и многого не понимаю. Но знаю, что театр — это моя дорога, с которой я не сверну. Для меня в театре еще существует проблема длинного дыхания. Кино — искусство мозаичное, оно складывается из маленьких кусочков. Насчет театра у кинооператоров есть шутка: “Два часа общего плана”. Эта непрерывность существования гораздо честнее, но и сложнее.
— А страх сцены есть?
— Перед каждым спектаклем. Если пройдет страх, значит, пора завязывать. Должно быть так: глаза боятся, а руки делают.
— Текст на сцене можете забыть?
— Такое было перед самым первым моим выходом. Я играл Соленого в “Трех сестрах”. За неделю ввелся в спектакль, много репетировал, подробно готовился. И вроде был уверен в себе. Соленый выходит после реплики Тузенбаха: “Я бы давно ушел от такой, а он терпит и только жалуется”. Илюша Древнов, который играет Тузенбаха, произносит эту фразу. А я стою в кулисе и понимаю, что не помню ни слова! Меня прошиб холодный пот. Казалось, в этот момент рухнула вся моя жизнь. Первый спектакль на сцене такого театра — и забыть текст! Не помню, как я вышел на сцену, как первую реплику произнес. Видимо, само вспомнилось. Все прошло очень хорошо, были по ходу игры аплодисменты. Мне потом сказали, что кроме меня в этой роли аплодировали только Михаилу Ефремову. Это было очень приятно услышать.
“Почему лошадь такая дура?”
— Костка в картине Владимира Хотиненко “1612” — ваша первая костюмно-историческая роль. Чему пришлось для нее учиться?
— Ездить на лошади. Я не стал наездником, но в седле, слава богу, сижу. Учился тяжело, с падениями. Сначала болело все. У меня тогда еще машины не было, я ездил на автобусе. И после занятий в Битце шел до остановки с ощущением, что у меня ноги далеко друг от друга. Я был похож на ковыляющего старичка.
— Первое впечатление, когда садишься на лошадь: почему она такая широкая?
— Первое впечатление: почему она такая дура. Я до слез доходил, до истерики: “Больше к вам никогда не приеду!”. Но все равно приезжал. Один раз лошадь понесла меня с большой скоростью прямо на ограждение. Я понял, что, если она прыгнет, я разобьюсь. И решил упасть на пол, усыпанный опилками. Лошадь, почувствовав, что меня нет, тут же остановилась. И так гордо на меня оглянулась. Это очень хитрые животные. И с чувством собственного достоинства. Только где-то к середине съемок, когда я поскакал галопом и не почувствовал никакого страха, понял, что наконец-то научился. И лошадь стала меня слушаться.
— Ваш Костка — комический слуга-оруженосец при главном герое. На мой взгляд, он самый яркий персонаж в фильме.
— Просто роль очень выигрышная. В ней можно больше хулиганить. Героя всегда играть сложнее.
— У вас нехарактерные роли были?
— А Лютый из “9 роты” разве не герой?
— Я имею в виду то, что на театральном языке называется “голубой герой”.
— Посмотрите на меня: какой же я “голубой герой”?
— Из вас получился бы вполне убедительный Ромео.
— До такой роли дорасти надо.
— Так он же совсем юный.
— Наверное, интересно было бы. Но, как говорит Сергей Леонидович Гармаш, я о ролях не мечтаю. Я тоже всегда так думал, только почему-то не решался озвучить. Чем сильнее мечтаешь о роли, тем меньше вероятность, что ты ее сыграешь. На что ты способен сегодня, то и получаешь. И уже по факту начинаешь о роли думать.
— Такое впечатление, что Костку вы играли на органике.
— Я бы сказал, на интуиции. Но во многом эта роль все-таки продуманная. Например, Костка все время ходит на полусогнутых, вообще ноги не выпрямляет. Это я придумал. Он как таракан: топ-топ-топ! Везде успевает. Я придумал для него такую характеристику: он “решает вопросы”. В сущности пиаром занимается. И о себе не забывает. А Владимир Иванович Хотиненко мне все время твердил: “Легкость, легкость, легкость!” Поэтому Костка часто говорит: “Легко!” Он подвижный, подстраивается под любую ситуацию, находит выход из любого положения.
— Вы назвали встречу с Хотиненко одной из самых важных в вашей жизни.
— Он режиссер европейского уровня. И когда, работая с таким мастером, достигаешь глубокого обоюдного доверия, начинается настоящее творчество. Ты не боишься, ты раскован, фантазируешь, предлагаешь. Знаешь, что не услышишь в ответ: иди, мальчик, не мешай. Думаю, сейчас, если бы мы снова вместе с Владимиром Ивановичем работали, был бы настоящий полет.
Московский Комсомолец Ру
Валерия Горелова
01.11.2007
А царь-то ненастоящий…
Никита Михалков: “1612 — ликбез для зрителей”
Команда кинозвезд всех мастей представила свой новый совместный кинопродукт “1612”. Одним из генеральных продюсеров этого настоящего блокбастера по-русски, рассказывающего о событиях 1601—1613 годов в России, стал Никита Михалков, позиционирующий себя как монархист и доверивший снимать фильм своему ученику Владимиру Хотиненко.
Второй генеральный продюсер проекта Леонид Верещагин в разное время поработал со своими американскими коллегами над большими проектами — “Полицейская академия”, “Святой”, “Превосходство Борна”. Результатом совместной деятельности этого трио стал винегрет из ура-патриотического пафоса.
— В школе я любил историю, но ведь нас тогда обманывали безбожно, — признался Хотиненко “МК” перед премьерой. — Самый простой пример — Иван Сусанин. Сначала говорили, что он не показал полякам дорогу на Москву. Когда выяснилось, что они ее и без Сусанина знали, появилась новая версия: будто Сусанин отказался показать врагам Ипатьевский монастырь, где скрывался будущий царь. Но и она отпала, поскольку из летописей стало известно, что и путь к монастырю для поляков был не секрет. И в какой-то момент мне стало понятно, что исторической правды не существует, есть только миф. Который живет дольше, чем исторический факт. Большое количество исторической правды могло перегрузить фильм, и он стал бы неинтересным. У нас была задача заинтересовать. Мы решили, что будем делать вымышленную историю. У нас присутствуют известные персонажи — Пожарский, Минин, — но они на периферии.
На самом деле Минин в фильме Хотиненко даже не на периферии — его в этой истории про образованного холопа по имени Андрей, который чуть не стал царем, практически нет. Зато есть простоватый мужик князь Пожарский (Михаил Пореченков). Есть воевода вымышленного города Наволок в исполнении Марата Башарова, который, кажется, сейчас топнет ножкой и пустится в пляс под песню “Вдруг как в сказке скрипнула дверь”. Есть русский ниндзя (Даниил Спиваковский), метающий подковы в глаз врагу. Есть испанские наемники на службе у польского гетмана. Есть татарин Костка, который бьет врага с криком: “Аллах акбар!” Есть бояре, придумывающие родословную будущему царю от Рюрика и… Чингисхана. Есть царевна Ксения Годунова, идущая на Москву, хотя к описываемым в фильме событиям она уже без малого год пребывала в инокинях, куда ее сослал Самозванец. Да и что это за холоп такой малограмотный, который на слух способен выучить испанский язык и за ночь, не зная законов баллистики, изготовить пушку из кожи, которая первым же точечным ударом разнесет пороховой склад противника?..
Впрочем, придираться можно было бы к серьезному историческому кино, а не к очередному созданному мифу. Тем более картинка и впрямь выглядит красиво. Тут же вам и новый кинокумир — молодой актер Петр Кислов, недавно ставший мужем модной певицы Полины Гагариной. На премьере она призналась “МК”, что в школе получала по истории только “отлично” и даже играла Марину Мнишек в школьном театре. Могла бы и поведать супругу, что носить бандану в XVII веке его герой ну никак не мог.
Никита Сергеевич Михалков утверждает, что “1612 — это некий ликбез для зрителей, плохо знающих историю своей страны”. Странный ликбез. Хотя звездные гости — от Сергея Гармаша и Виктора Вержбицкого до Игоря Угольникова и Олега Фомина — остались фильмом довольны. Значит, и пипл схавает.
Московский Комсомолец Ру
Ярослав Щедров
01.11.2007
Ридли и Тони Скотт спродюсируют "страшилку" по По
Знаменитые режиссеры Ридли и Тони Скотт спродюсируют психологический триллер по мотивам одного из самых известных рассказов Эдгара По "Сердце-обличитель".
Проект с рабочим названием "Сердце-обличитель" оценивается в 20 миллионов долларов. Съемки фильма начнутся в начале 2008 года. В режиссерское кресло сядет Майкл Куэста, на счету которого фильмы "Двадцатилетние", "Лонг-Айленд экспресс", а также некоторые серии популярнейшего сериала "Клиент всегда мертв".
Рассказ "Сердце-обличитель" впервые был опубликован в 1843 году. Рассказ ведется от лица очень нервного, полусумасшедшего человека, убившего старика и спрятавшего расчлененное тело под половицами. В конце концов он признается в содеянном не в силах бороться с ощущением, что сердце убитого все еще бьется под полом.
История вдохновляла многих авторов на создание экранизаций. Так, по мотивам рассказа немецкий аниматор Аннета Юнг сняла популярный мультипликационный фильм.
Московский Комсомолец Ру
cтраницы: Первая Предыдущая ... 1445 1446 1447 1448 1449 [1450] 1451 1452 1453 1454 ... Следующая Последняя
